Книга Мой беглец - Яна Егорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Правда? И поэтому ты привез меня в лес?
– Я привез тебя сюда, – обернулся к нему и жестко посмотрел в его черные глаза, что сейчас излучали далеко не веселье. Мне очень не понравилось то, какое количество боли я там увидел. – Привез, чтобы поговорить. Спокойно. Не хотел, чтобы кто-то подслушал наш разговор.
– Поговорить можно было бы и в машине. Не обязательно для этого ехать в лес, – парировал ненормальный, застыв на месте. С первого взгляда, он не собирался делать ни шагу, но я-то знаю его уже немного. И эта его поза не сулит ничего хорошего.
– Я посчитал, что так будет лучше…
– Ты в курсе, что вчера сам позвал меня? – резко оборвал меня Виктор.
– Что я сделал???
– Ты. Позвал меня. А потом стонал в моих руках и требовал больше. Ты сам требовал близости со мной, Кристоф.
– Я… – замотал головой. – Я не мог этого сделать.
– Делал. И у меня есть причины не верить тебе в том, что ты ничего ко мне не чувствуешь. Проверим? – громила упер ладони в бока. – Поцелуй меня. Если ты и в этот раз не захочешь больше, обещаю начать рассматривать возможность того, что ты прав.
– Ты придурок. Я не поведусь на такую дешевую уловку, – хотел от него отвернуться, но Белов надавил на больное:
– Уловку? При чем здесь уловка? Если тебе плевать на меня – то реакция будет лишь с моей стороны. Попробуешь и отойдешь. А если нет… Или ты боишься?
Взбесила его наглая ухмылка. Что значит, боюсь? Его? Никогда! Идиот, думает, я потеряю голову от поцелуя? И я не звал его вчера! Не мог звать!
– И ты отстанешь?
– Попробую поверить, – ухмылка не исчезла.
Провокация. И я прекрасно понимаю это. Но… я и сам хочу выяснить то, насколько мне плевать на него. Как я мог его звать? Еще и стонать? Однако, было же до этого… Было… И…
Подошел к нему. Вплотную. Я ничего не боюсь. Тем более, этого придурка. Ничего к нему не чувствую. Да. Задевает его небезразличный, сумасшедший взгляд, с первого дня направленный исключительно на меня. Задевает его напор. Губы… Наверное, меня подтолкнуло к действию то, насколько мгновенно исчезла эта ухмылка с его лица. Как вдруг Виктор стал серьезным, как жадно всмотрелся в мои глаза, словно боясь… Словно боясь, что я окажусь прав. И ничего не почувствую к нему.
Первым положил свою ладонь к нему на затылок и заставил наклониться к себе. Не успели мои губы коснуться обветрившейся кожи на его губах, как я дал волю своему языку и проник в его рот. При этом не закрывал глаз, смотрел на него в упор, веря. Веря, что ничего не почувствую. И эта уверенность была очень долгой. Длиной в долю секунды. Пока мой язык не поздоровался с его горячим языком, буквально бросившимся мне навстречу. И в тот же миг вулканическая волна его любви захлестнула сомневающегося меня с головой и заставила утонуть в жаре его желания этой близости. В то же мгновение обе его ладони легли уже на мой затылок и неистово прижали мою голову к своему хозяину. Который, долго не думая, навалился на меня и припечатал спиной к ближайшему дереву.
– Крис… Кристоф… Не говори… Почувствуй… ме-ня…
Белов оторвался от моих губ и, тяжело дыша, уткнулся своим огромным лбом в мой лоб и направил мою руку прямиком на свой торс. Я не отказался. Позволил своей ладони нырнуть под его майку и лечь на один из тех натренированных боков, в которые он так любит грозно упирать свои огромные руки.
– Может быть, – заглядывая мне в глаза, хрипел ненормальный, – ты пока не любишь меня… сейчас. Но тебе далеко не плевать. Кристоф. И я…
Его густые черные ресницы затрепетали, когда моя ладонь направилась ниже и зацепилась за верх его джинс.
– Я заставлю тебя… заставлю…
– Не заставишь, – это было последнее, что сказал я, перед тем, как сам сорвал с него долбаную майку!
Белов вставил ключ в зажигание и бросил серьезный взгляд на своего задумчивого пассажира. У которого не было никакого желания смотреть на него.
Придурок.
Ничего это не значит! Не отрицаю. Да, дьявол его подери!!!
– Jag blev så jävla arg!
– Кристоф, не злись, – этот гад опять взялся меня успокаивать!
Еще и руку мне на локоть положил. Резко отодвинулся от него – еще не хватало! Довольно уже с меня его экспериментов.
– Hörru, din fula jävel! – прорычал на него.
Чертов урод. Уезжали – бесился он. Возвращаемся, теперь уже я готов кого-нибудь убить.
– Выпусти меня в центре, – буркнул идиоту за рулем.
– Куда ты собрался?
– Не твое дело! Один побыть хочу!
– Нет. Хочешь прогуляться – только в моей компании. Кристоф.
– Заткнись! Выпустишь.
– Куда ты собрался?
– Ты мне что, мать? Заткнись и делай, что говорят. Не действуй мне на нервы или я сегодня же возьму билет на Москву. И с каждой секундой в твоей компании мне эта идея все больше начинает нравиться.
– Кристоф. Послушай. Нет никакого смысла злиться.
– Я сам как-нибудь решу, в чем есть смысл, а в чем нет. Jävla skit! Останови прямо здесь!
– Кристоф…
– Останови, я сказал! – не дожидаясь его реакции, я резко отстегнул ремень безопасности и схватился за ручку двери. Мгновенно дебил ударил по тормозам. Так-то. Будет знать.
Выскочил из машины и зашагал в противоположную сторону. Эта улица с односторонним движением, так что, он не сможет меня преследовать.
Jävla skit! Jävla skit! Jävla skit!
Чёртово дерьмо!!!
Какого х…на?!! Нет у меня к нему никаких чувств!!!
Шел по улице, активно ускоряя шаг. Очень хотелось побежать. Jävla skit! Я ни хрена к нему не чувствую! Это страсть, секс, но не чувства. Нет! Ничего подобного!
Интуитивно убрал руки в карманы. Ладони все еще горят. Оттого, что все еще хранят в себе память прикосновений к нему, к его смуглой коже, к его безумному желанию. К его неуравновешенной, сжирающей все на своем пути любви. Что бы я ни делал, как бы не сопротивлялся и какой бы отпор не давал – он всегда побеждает. Всегда!!! А ведь я уверен был, что…
Что ничего не почувствую.
Ага. Не почувствовал. Сам загорелся, как только мои пальцы, эти самые пальцы, которые сейчас прячу в своих карманах, коснулись мягких волос под его пупком. И в следующее мгновение задели нежную плоть на вершине его мужской силы. Завелся от этих ощущений с пол-оборота и расстегнул пуговицу на его джинсах, потянул за машинку на молнии вниз, и добрался до него, получив в подарок его обжигающий стон и очередное признание в любви. Он постоянно меня обезоруживает своей страстью, дикостью и… искренностью. Дикой, тяжелой искренностью, от которой ему самому больно.
